С чем Дидюля связывает отсутствие интереса у русской публики к инструменталу, то есть, он гораздо меньше, чем на Западе? Может нам песня нужна? На днях с таким вопросом к музыканту обратились ведущие программы на радио. Вот как музыкант ответил на это:

Абсолютная ошибка. Как раз к инструментальной музыке есть тяга, ее очень любят: полные залы, аншлаги и грандиозные, масштабные туры, с которыми я езжу каждый год, это 130 концертов, извините, по всей стране. Да, да, на всякий случай я говорю вам.

То есть, собрать аншлаг в Кремле не каждый из топовых даже артистов может. На самом деле, не простая задача. Но нам это удается на протяжении уже очень-очень многих лет. То есть, интерес к музыке есть. Индустрия не работает. Если я сегодня приду к вам на радиостанцию, скажу, давайте покрутим Дидюлю, вы скажете: нет. Десять раз вы мне скажете нет.

Но если такая популярность бешеная среди народа, для которого мы работаем, то получается, круг не замыкается. То в чем дело? Получается что люди, работающие в этой индустрии, не понимают. Дидюля придерживается этого мнения:

Не понимают, не понимают, и в этом парадокс, и в этом феномен инструментального жанра, и мой случай в этом смысле показательный и очень парадоксальный. С одной стороны, полные залы и люди голосуют рублем, чтобы эту музыку услышать, с другой стороны, полное неприятие, подчеркну, полное на протяжении десяти лет. У меня за спиной десять инструментальных уникальнейших альбомов, которые разошлись по стране миллионными тиражами. Музыка звучит по всему миру, даже в странах с уникальным менталитетом, как Китай, Индия и Япония, даже там она звучит. Это получилось интересное, яркое, российское инструментальное явление, которое совершенно не представлено в массмедиа России. Маленький факт.

Причем там она не звучит на радиостанциях. Она звучит у людей, они ее скачивают, они пиратируют диски, они обмениваются в социальных сетях. И гитариста этот факт вовсе не огорчает.